Тут уже вспыхнула я:

— Чушь собачья! В смерти Дьюана меня уже давно никто необвиняет. А что касается Хью… Это просто глупо. Он мой друг.

— Какая между вами может быть дружба? Он такая жедрянь, как и ты. Насколько я слышала, он очень потешался, рассказывая всем икаждому о твоей плетке и крыльях. Кстати, если тебя интересует мое мнение, тоты перешла все грани дозволенного. Даже для суккуба. — Люсинда показалаглазами на книгу, которую я бросила на стойку. — Я передам мистеруКартеру, как ты приняла его подарок.

С этими словами она повернулась и ушла, закрыв за собойдверь.

— Набожная сука, — пробормотала я. —Интересно, сколько народу знает о моем наряде демоницы?

— Не обращай на нее внимания, — сказалПитер. — Она никто. К тому же ангел. Какое нам дело до их болтовни?

Я нахмурилась. И тут меня осенило. Господи, как же я раньшедо этого не додумалась! Нужно было отдать Люсинде должное.

— Вот оно!

— Что? — спросил Коди, успевший набить ротостывшей пиццей.

— Дьюана убил ангел! И напал на Хью тоже ангел! Всесходится. Ты был прав, когда сказал, что у демона нет повода нападать на нас.Но ангел — это другое дело. Я имею в виду настоящего ангела, а не хранителявроде Люсинды.

Питер покачал головой.

— Ангел мог бы сделать что-нибудь такое, но для негоэто слишком мелко. Великая космическая битва добра и зла — не чета боксерскомуматчу. Сама знаешь. Уничтожать одного пособника зла за другим напрасная тратавремени.

Коди задумался.

— А вдруг это был ангел-ренегат? Тот, кто не соблюдаетправила игры?

Мы посмотрели на молодого вампира с удивлением. Сегоднявечером он в наших разговорах почти не участвовал.

— Такого не бывает, — возразил егонаставник. — Правда, Джорджина?

Оба смотрели на меня и ждали ответа.

— Джером говорит, что падших ангелов нет. Как толькоони совершают грехопадение, то перестают быть ангелами и становятся демонами.

— Ну, если так, то от твоей гипотезы не остается камняна камне. Ангела, сделавшего что-то плохое, низвергают, он перестает бытьангелом, а кроме того, Джером знал бы о нем.

Я хмурилась, все еще заинтригованная тем, что Кодииспользовал слова «ангел-ренегат» вместо слов «падший ангел».

— Может быть, грех ангела подобен греху человека… Есликто-то думает, что он совершает благое дело, это не всегда грех. Данный вопросдо сих пор остается открытым.

Мы начали обсуждать проблему. Люди привыкли считать, чтосуществуют точные правила определения того, что считается грехом, правила,которые можно нарушить, даже не понимая этого. В реальной жизни большинстволюдей знают, когда поступают плохо. Они чувствуют это. Грех — понятие скореесубъективное, чем объективное. Во времена пуритан суккуб мог без труда купитьдушу человека, поскольку для тогдашних людей все сексуальное и просто приятноерасценивалось как греховное. В наши дни сексуальная жизнь до брака грехом несчитается. Поэтому современным суккубам, желающим не только заправитьсяэнергией, но и приобрести душу человека, приходится проявлять чудесаизворотливости.

Если следовать этой логике, ангел-ренегат, верящий, что он(или она) совершает благо, может не попасть в царство зла. Если не было греха,то не было и грехопадения. Или было? От этого ум заходил за разум. Похоже,Питер считал так же.

— В чем разница? Что заставляет ангела пасть? Мыслишком торопимся. Сначала нужно договориться о терминах.

Я хотела возразить, но вдруг кое-что вспомнила.

— Записка.

— Записка? — переспросил Коди.

— Записка, которая висела на моей двери. Там былосказано, что моя красота могла бы заставить пасть даже ангела.

— Ну, ты действительно ничего себе… — Когда яподняла бровь, Питер ворчливо добавил: — О'кей, это подозрительно. Дажеслишком. Зачем такому существу демонстративно оставлять свою визитную карточку?

Коди так и подпрыгнул на стуле.

— Этот ангел — псих, который обожает головоломки!Вспомни фильмы, где убийцы оставляют на жертвах свое клеймо, а потом следят затем, как полиция пытается отгадать загадку.

Это сравнение заставило меня вздрогнуть. Что я знала обангелах? Почти ничего. В отличие от нас, силы добра не имели строгой иерархиируководителей и географических сетей, так что рассказы о херувимах и серафимахбыли легендами. В конце концов, уровень руководителей среднего ранга придумалимы, а не они. У меня сложилось впечатление, что большинство ангелов и другихслуг добра действовали скорее как частные сыщики или филеры и на свой страх ириск. При такой организации дела у каждого из них была возможность тайнозаниматься побочным ремеслом.

Я подумала, что участие ангела могло бы объяснить ухищренияи увертки Джерома и Картера. Силы добра были сбиты с толку. Впрочем, каквсегда. Нашу сторону не могло смутить уже ничто. Но для противоборствующейстороны признание того, что ангел мог совершить плохой поступок, означалопозор. Поэтому Картер, тесно связанный с Джеромом, мог попросить демона замятьэто дело. Так что его сарказм и насмешки казались лишь слабыми попытками спастилицо.

Чем дольше я раздумывала над этой невероятной гипотезой, тембольше она мне нравилась. Какой-то гневный ангел, желая стать героем, решил водиночку победить силы зла. Теория ангела-ренегата объясняла, почему каждый изнас мог стать его мишенью, и проливала свет на то, почему никто из нас его нечувствовал. Теперь мы знали, что высшие бессмертные могут скрывать своеприсутствие.

Но с какой стати Джерому и Картеру делать то же самое? Можетбыть, они хотят застать этого ангела врасплох? А если так, то…

— Если так, то почему этот тип не убил Хью? — Япосмотрела на вампиров. — Ангел мог бы прикончить каждого из нас. Хьюсказал, что не успел оказать сопротивление. Никто не вмешался и не помог ему.Просто напавшему стало скучно, и он ушел. Почему? Почему он убил Дьюана, нопощадил Хью? Или меня? Ведь он знает обо мне все!

— Потому что Дьюан был задницей? — предположилПитер.

— Какая ангелу разница? Мы все принадлежим к силам зла.А Хью самый активный из нас.

Действительно, сейчас Хью находился в самом соку. Он неявлялся неопытным новичком, как Коди, или усталым и разочарованным, как мы сПитером. Хью хорошо справлялся со своим делом и любил его. Он должен был статьпервой жертвой ангела-одиночки, решившего улучшить этот свет.

Коди поддержал Питера:

— Разница есть. Одни из нас симпатичнее других, и ангелэто учел.

— Сомневаюсь, что кто-то из нас может показаться ангелусимпатичным…

Я осеклась. Был один ангел, который считал нас симпатичными.Ангел, который часто общался с нами. Ангел, который после начала нападений нерасставался с Джеромом. Ангел, который знал все наши привычки и слабости. Емуничего не стоило следить за нашей компанией, притворяясь другом.